взгрустнётся ль,порой, под ударом судьбы - я вспомню, что жизнь нам дана для борьбы...(с)
ТЕКСТ: NELLEE HOLMES, ФОТО: THIBAUT DE SAINT CHAMAS N11 Ноябрь 2008
Есть ли в вашей жизни человек, который всегда говорит правду в лицо?
Да. Это мой отец. Помню, я пригласил его взглянуть на мойтеатральный дебют и, само собой, после спектакля пристал, чтобывыспросить его мнение. Он замялся и после долгой, мучительной,практически театральной паузы выдавил: «Ну, я не знаю. У меня неткритериев, по которым я бы мог судить о твоей игре». Я продолжил егомучить: «Но тебе все-таки скорее понравилось?» «Ну, в общем, да, скореепонравилось. Но ты пойми, у меня нет критериев...» После того случая явсегда обращаюсь к нему, когда нужно услышать объективную оценку (смеется).
В спортивной драме «Воскрешая чемпиона» вы сыграли журналиста. Изменила ли эта роль ваше отношение к нашему брату (или сестре)?
Теперь я лучше понимаю прессинг, под которым живут журналисты.Например, если надо сочинить историю, когда таковой нет. И приходитсяконкурировать с уймой сплетен на интернет-сайтах и в блогах. В этой жесфере нет никаких ограничений, там можно написать все что угодно. Анастоящий журналист – такой, как вы, работающий для серьезных изданий,– должен опираться только на факты. А дедлайны! Боже, это такая труднаяработа! Виражи, как на американских горках! Вам приходится тяжелее, чемактерам.
В вас живет маленький журналист?
Живет, но я его давлю. Однажды ради вживания в роль яинтервьюировал куотербека Джейка Пламмера. Это было мое первоеспортивное и вообще первое интервью. Мне очень понравилось, мы отличнопотрепались, но я не уверен, что это было сделано профессионально.
Как вы избегаете папарацци?
Я по мере сил стараюсь не попадать под свет прожекторов исторонюсь мест, любимых папарацци и ведущими светских колонок. Хотявстреча с ними в Нью-Йорке, где я живу, неизбежна. Тут все вокруг вдругстали репортерами. Иногда я читаю очень интересные вещи о себе,проблема только в том, что 95 процентов из них – ложь. Адвокатыподбивают меня на судебные иски, но я, правда, не обращаю внимания навсю эту суету. Мне повезло, потому что у меня есть хорошие друзья,которым я мил, когда трезв. И есть не мной придуманный рецепт того, какотноситься к навязчивым проявлениям чужого внимания: «Возьми себя вруки – этот тип жаждет твоего автографа, ну и ладно, кого это волнует?Черкни ему свое имя, и пошли развлекаться». Если у актера нет хорошихдрузей, которых он завел еще до начала карьеры, он может попасть вплохие руки – это как в школе.
Насколько легко вы заводите новых друзей?
Я легко становлюсь другом с теми людьми, которые меня вдохновляют.Все мои нью-йоркские друзья имеют то или иное отношение к искусству,все художники, фотографы, писатели, музыканты. Искусство – сильноесредство. Оно помогает оставаться оптимистом и поддерживает веру в человечество.
Вы часто выбираете рискованные с точки зрения коммерции роли.
Актер хорош настолько, насколько хорош режиссер, с которым онработает. Читая сценарий, я, конечно, могу фантазировать: «Да я сделаютакое, что все просто задохнутся от восторга!» Но все в рукахрежиссера. В его власти вырезать кусок с лучшей сценой. Поэтому ясоглашаюсь только на проекты интересных режиссеров. Необязательноизвестных. Вот, например, я согласился сниматься в фильме «Я приду сдождем» у вьетнамца Тран Ан Хуна. Вы его знаете?
Нет.
Я так и думал. А ведь он побеждал на Венецианском фестивале сфильмом «Рикша», я очень люблю его картину «Аромат зеленой папайи». Нов Голливуде его практически не знают.
Расскажите о вашем продюсерском дебюте – драме «Август».
Я не только продюсер, я еще и сыграл в «Августе» настоящегопройдоху. Мой персонаж никогда не терзается угрызениями совести – унего ее просто нет, его не интересует ничто и никто, кроме собственнойперсоны и бизнеса. И вот в один прекрасный день он начинает терятьсвой, казалось, гранитный бизнес-статус. Действие происходит за месяцдо 11 сентября, после этой даты многие вещи, казавшиеся непоколебимыми,серьезно изменились.
Вам в июле исполнилось 30. С каким настроением вы разменяли четвертый десяток?
Все мои друзья, которым уже стукнуло 30, говорят, что этот возрастприносит уверенность в себе. И не надо ничего себе самому доказывать.Не знаю, это, кажется, не совсем про меня. Да, я чувствую себя болееспокойным и уравновешенным. И знаю, чего сам, а не другие, хочу отжизни.
И чего же вы хотите от жизни?
Хорошей карьеры, что означает для меня не погоню за деньгами, аработу с правильными людьми. Самое главное – найти баланс междукарьерой и личной жизнью. Поэтому с недавних пор я стал приглашать насъемочную площадку самых близких друзей. Для создания живой атмосферы –вместо того, чтобы жить, как одинокий трубадур. Я перелопачиваю тоннысценариев, сейчас я задействован одновременно в четырех проектах исобираюсь так же активно работать еще пару лет. Мне это в удовольствие,плюс бессонница – моя верная подруга, поэтому я могу экономить навремени, отводимом обычно на сон и отдых. Я не хочу думать о том, чтоцель жизни – абстрактное счастье.
А когда одинокий трубадуробзаведется семьей? Ваш роман со Скарлетт Йоханссон, которому мы былитак рады, оказался скоротечным, сегодня вас видят с певицей Надин Койл,да и с дочкой Брюса Уиллиса Румер вас замечали...
С Румер? Это rumour (Джош каламбурит; rumour в переводе с английского «слухи». – Прим. ред.).А кроме шуток, для меня большая тайна, как людям удается любить другдруга долго. Я все еще этому учусь. И однажды, возможно, научусь.
Какие женщины вам нравятся?
Еще со школьных времен меня привлекают темноволосые татуированные панк-рокерши.
Это, как я понимаю, шутка. А как вы выглядели, когда заканчивали школу?
Я тогда очень вытянулся и решил отрастить длинные волосы, чтобы выглядеть более загадочным. Получается, я был хиппи.
Что вы думаете о современной мужской моде?
Мне жаль, что мужчины больше не носят шляп. И наши штаны сползли ниже наших задниц...
Вы стали лицом аромата Emporio Armani Diamonds for Men. Теперь готовы к бремени секс-символа?
Какое же это бремя? Вообще-то это очень приятно и своевременно,поскольку – вы помните – я собираюсь через несколько лет на «пенсию».Кстати, я слышал об экономическом буме в России, говорят, там сейчас«небо в алмазах». Надеюсь, и мои «Алмазы» понравятся русским мужчинам.А они носят шляпы?
Нет, только ушанки.
(Смеется)
Алмазная карьера
Джош Харнетт
читать дальшеО любви по-быстрому, об ароматах и ушедшей моде на шляпы.
Два года прошло с появления Джоша на обложке российского GQ. За этовремя один из наших любимых актеров сменил трех подруг, попробовал себяв качестве продюсера и поссорился с британской газетой Daily Mirror,проинформировавшей читателей о сексе Джоша с неизвестной дамой вбиблиотеке лондонского отеля Soho. Однако на провокации Хартнетт неведется и на вопрос, что он сейчас читает, отвечает прямолинейно:«Романы Дэйва Эггерса и Луи-Фердинанда Селина». Ему и без того есть очем поговорить: он сыграл у независимого американца Остина Чика ивьетнамского мастера поэтического кино Тран Ан Хуна. А в свободное откино время рекламирует новый аромат Emporio Armani Diamonds for Men.
Есть ли в вашей жизни человек, который всегда говорит правду в лицо?
Да. Это мой отец. Помню, я пригласил его взглянуть на мойтеатральный дебют и, само собой, после спектакля пристал, чтобывыспросить его мнение. Он замялся и после долгой, мучительной,практически театральной паузы выдавил: «Ну, я не знаю. У меня неткритериев, по которым я бы мог судить о твоей игре». Я продолжил егомучить: «Но тебе все-таки скорее понравилось?» «Ну, в общем, да, скореепонравилось. Но ты пойми, у меня нет критериев...» После того случая явсегда обращаюсь к нему, когда нужно услышать объективную оценку (смеется).
В спортивной драме «Воскрешая чемпиона» вы сыграли журналиста. Изменила ли эта роль ваше отношение к нашему брату (или сестре)?
Теперь я лучше понимаю прессинг, под которым живут журналисты.Например, если надо сочинить историю, когда таковой нет. И приходитсяконкурировать с уймой сплетен на интернет-сайтах и в блогах. В этой жесфере нет никаких ограничений, там можно написать все что угодно. Анастоящий журналист – такой, как вы, работающий для серьезных изданий,– должен опираться только на факты. А дедлайны! Боже, это такая труднаяработа! Виражи, как на американских горках! Вам приходится тяжелее, чемактерам.
В вас живет маленький журналист?
Живет, но я его давлю. Однажды ради вживания в роль яинтервьюировал куотербека Джейка Пламмера. Это было мое первоеспортивное и вообще первое интервью. Мне очень понравилось, мы отличнопотрепались, но я не уверен, что это было сделано профессионально.
Как вы избегаете папарацци?
Я по мере сил стараюсь не попадать под свет прожекторов исторонюсь мест, любимых папарацци и ведущими светских колонок. Хотявстреча с ними в Нью-Йорке, где я живу, неизбежна. Тут все вокруг вдругстали репортерами. Иногда я читаю очень интересные вещи о себе,проблема только в том, что 95 процентов из них – ложь. Адвокатыподбивают меня на судебные иски, но я, правда, не обращаю внимания навсю эту суету. Мне повезло, потому что у меня есть хорошие друзья,которым я мил, когда трезв. И есть не мной придуманный рецепт того, какотноситься к навязчивым проявлениям чужого внимания: «Возьми себя вруки – этот тип жаждет твоего автографа, ну и ладно, кого это волнует?Черкни ему свое имя, и пошли развлекаться». Если у актера нет хорошихдрузей, которых он завел еще до начала карьеры, он может попасть вплохие руки – это как в школе.
Насколько легко вы заводите новых друзей?
Я легко становлюсь другом с теми людьми, которые меня вдохновляют.Все мои нью-йоркские друзья имеют то или иное отношение к искусству,все художники, фотографы, писатели, музыканты. Искусство – сильноесредство. Оно помогает оставаться оптимистом и поддерживает веру в человечество.
Вы часто выбираете рискованные с точки зрения коммерции роли.
Актер хорош настолько, насколько хорош режиссер, с которым онработает. Читая сценарий, я, конечно, могу фантазировать: «Да я сделаютакое, что все просто задохнутся от восторга!» Но все в рукахрежиссера. В его власти вырезать кусок с лучшей сценой. Поэтому ясоглашаюсь только на проекты интересных режиссеров. Необязательноизвестных. Вот, например, я согласился сниматься в фильме «Я приду сдождем» у вьетнамца Тран Ан Хуна. Вы его знаете?
Нет.
Я так и думал. А ведь он побеждал на Венецианском фестивале сфильмом «Рикша», я очень люблю его картину «Аромат зеленой папайи». Нов Голливуде его практически не знают.
Расскажите о вашем продюсерском дебюте – драме «Август».
Я не только продюсер, я еще и сыграл в «Августе» настоящегопройдоху. Мой персонаж никогда не терзается угрызениями совести – унего ее просто нет, его не интересует ничто и никто, кроме собственнойперсоны и бизнеса. И вот в один прекрасный день он начинает терятьсвой, казалось, гранитный бизнес-статус. Действие происходит за месяцдо 11 сентября, после этой даты многие вещи, казавшиеся непоколебимыми,серьезно изменились.
Вам в июле исполнилось 30. С каким настроением вы разменяли четвертый десяток?
Все мои друзья, которым уже стукнуло 30, говорят, что этот возрастприносит уверенность в себе. И не надо ничего себе самому доказывать.Не знаю, это, кажется, не совсем про меня. Да, я чувствую себя болееспокойным и уравновешенным. И знаю, чего сам, а не другие, хочу отжизни.
И чего же вы хотите от жизни?
Хорошей карьеры, что означает для меня не погоню за деньгами, аработу с правильными людьми. Самое главное – найти баланс междукарьерой и личной жизнью. Поэтому с недавних пор я стал приглашать насъемочную площадку самых близких друзей. Для создания живой атмосферы –вместо того, чтобы жить, как одинокий трубадур. Я перелопачиваю тоннысценариев, сейчас я задействован одновременно в четырех проектах исобираюсь так же активно работать еще пару лет. Мне это в удовольствие,плюс бессонница – моя верная подруга, поэтому я могу экономить навремени, отводимом обычно на сон и отдых. Я не хочу думать о том, чтоцель жизни – абстрактное счастье.
А когда одинокий трубадуробзаведется семьей? Ваш роман со Скарлетт Йоханссон, которому мы былитак рады, оказался скоротечным, сегодня вас видят с певицей Надин Койл,да и с дочкой Брюса Уиллиса Румер вас замечали...
С Румер? Это rumour (Джош каламбурит; rumour в переводе с английского «слухи». – Прим. ред.).А кроме шуток, для меня большая тайна, как людям удается любить другдруга долго. Я все еще этому учусь. И однажды, возможно, научусь.
Какие женщины вам нравятся?
Еще со школьных времен меня привлекают темноволосые татуированные панк-рокерши.
Это, как я понимаю, шутка. А как вы выглядели, когда заканчивали школу?
Я тогда очень вытянулся и решил отрастить длинные волосы, чтобы выглядеть более загадочным. Получается, я был хиппи.
Что вы думаете о современной мужской моде?
Мне жаль, что мужчины больше не носят шляп. И наши штаны сползли ниже наших задниц...
Вы стали лицом аромата Emporio Armani Diamonds for Men. Теперь готовы к бремени секс-символа?
Какое же это бремя? Вообще-то это очень приятно и своевременно,поскольку – вы помните – я собираюсь через несколько лет на «пенсию».Кстати, я слышал об экономическом буме в России, говорят, там сейчас«небо в алмазах». Надеюсь, и мои «Алмазы» понравятся русским мужчинам.А они носят шляпы?
Нет, только ушанки.
(Смеется)
@темы: GQ